26.06.04
"Если написать тысячу рассказов, десять из них будут хорошими". Сначала, меня это обрадовало. Решила, что написав 100, напишу один хороший. Как всегда, - поспешила с выводами. Имелись ввиду, - последние десять из тысячи. Никогда не напишу столько. Да и зачем? Все равно Лёне они не нравятся. Я подбрасываю их в его почтовый ящик каждый вечер, когда хожу за почтой. Это очень удобно, что мы живем в одном подъезде - он даже не подозревает меня. Перед тем, как распечатать свое очередное послание, - включаю проверку орфографии. Он и в школе был лучшим учеником, и сейчас, - гордость факультета, а у меня одни только "удавы" в зачетке. Не хочу, чтобы он надо мной смеялся, как после первого рассказа, что я ему подложила. Конечно, он не знал, что смеется надо мной, но я ведь, знала! Иногда я пишу и стихотворения. Но, кажется, они не нравятся ему еще больше, чем рассказы. Это все началось 5 декабря, в День его рождения. Я полдня слонялась с Графом по двору, чтобы поздравить его, но он, так и не вышел. А вечером, к нему стали сходиться гости. Он живет на 15-м этаже, и его окна выходят на проспект, а я - на первом, и мои смотрят во двор. Реферат так и не набрала - все время смотрела в окно, а вдруг, он все же выйдет? В восемь, опять вывела Графа. Люблю смотреть на звезды, и, благодаря своему любимчику, могу это делать в любое время. Кто из нас кого выгуливает, еще вопрос. По-моему, он - меня. Звезды... я не ищу созвездия, - любуюсь каждой из них. Впрочем, признаюсь, с некоторых пор, единственная звезда, которая меня интересует, это та, что живет по адресу: проспект Победы, 52, квартира 88.
Бедный Графушка, - у меня тоже замерзли уши, но я должна была провести один эксперимент, - я смотрела на его окно и слала мысленный импульс - "Выходи на улицу! Спускайся вниз!" Думала, что у меня ничего не получилось, но, когда на следующий день в новостях передали, что один французский ТВ-спутник свалился в Атлантический океан, поняла, что только промазала. Недаром меня физрук ненавидел. Он говорил, что одна удачная попытка из тридцати забросить мяч в кольцо, и то, совершенно случайная (это и была та самая, "тридцатая", перед которой он раскричался на меня только так, и сказал, что зачета мне не видать, как своих ушей, если и на этот раз промажу, а я, не сомневаясь в том, что конечно же, промажу, бросила не глядя, - попала), - первый случай в его практике. А тогда, 5 декабря, я поняла, что Лёня меня совершенно не чувствует. Мы с ним существуем в разных мирах и несопоставимых координатах, и, нас всегда будут разделять, как минимум, тринадцать этажей.
Я раз сто подорвалась на мине, а потом открыла Word и написала ему письмо, все-все, что хотела сказать, но не могла. А потом, сочинила свое первое стихотворение. Письмо я стерла - пусть я не смогла отдать его Лёне, но, оттого, что я написала его, мне стало легче. А стихотворение мне было жаль уничтожать. Подписала его внизу Ariel и распечатала, а утром, опустила письмо в его ящик. Ariel - это имя русалки, а не название стирального порошка, как думает моя мама. И у нее мало общего с русалочкой Андерсена, в чем она, опять таки, сомневается.
Моя лучшая подруга - это мама. С Янкой мы поссорились из-за Саши, а с Таней из-за Smash - они мне не нравятся, а она влюблена в обоих. Я сама покупала все календари и наклейки, тетради и постеры с ними, какие только встречала, для Тани. Но ей было этого недостаточно. Она мне все уши прожужжала о том, какие они красивые, талантливые и сексуальные, и, что я совершенно не разбираюсь в мужчинах, если говорю, что они мне не нравятся. А я ей сказала, что они как раз, не мужчины, а "мальчики" и могут нравиться только 12-летним девочкам или женщинам под сорок, которых тоже начинают привлекать именно "мальчики", а я не отношусь ни к первым - ни ко вторым. Мы еще очень многое сказали друг другу, и, нашей одиннадцатилетней дружбе пришел конец. Как глупо! И все из-за каких-то Smash. Таня расплакалась, и я долго чувствовала себя виноватой. Даже хотела первой предложить мир, хотя это она все начала. Но, дело в том, что она сказала, что Лёня - зубрила. И еще, что он - некрасивый. Она не знает, что он мне нравится. Но, это - ничего не меняет, и этого я ей простить не могу. Наша "троица" - я, Таня и Яна вместе с первого класса. Мы даже поступать хотели в один универ, но так и не договорились, в какой именно, и, в результате, поступили в разные. Но, после пар, мы снова были вместе. Я даже с одногруппниками редко встречалась вне универа, потому что знала, сегодня ко мне придут девчонки, или, я иду к одной из них. А теперь дома тишь такая - оглохнуть можно. Ма спрашивает, почему Яна с Таней не приходят, и не верит, что мы порвали навсегда. Она говорит, что это невозможно, мы и раньше ссорились, но через день-два мирились. Наверное, что-то такое произошло, о чем я не хочу рассказать, потому что уже не доверяю ей. А я поняла, почему мы всегда мирились - я не умею долго сердиться, и всегда делала первый шаг. А в этот раз не сделала. Мы уже месяц не разговариваем. И, похоже, это действительно, - навсегда. Руку-голову на отсечение могла дать за то, что знаю их и они мои лучшие подруги. А они!!! Янка весь двор оповестила о моих секретах, а Таня (уверена, что она, больше некому, потому что столько обо мне знали только они, а у Яны нет компьютера), влезла в чат под моим ником, и... поди докажи, что ты не осел. Ну, о какой дружбе после этого может идти речь? Наверное, какое-то шестое, седьмое или восьмое чувство, помогло мне не рассказать им о Лёне. Несколько раз я чуть-чуть было не сказала, но что-то мне помешало. Если бы они знали о нем и кому-нибудь что-нибудь рассказали, - я бы умерла.
Я всегда верила в нашу дружбу. А теперь, у меня забрали что-то, что было частью меня. Руки, ноги, голова на месте, но, чего-то не хватает. Неужели, ничего настоящего, ничего вечного, в этой жизни не бывает? Неужели, все в ней, преходящее? Я не готова к этому. Это меня - убивает, а сама мысль об этом, постоянно отвлекает от монитора. Вот и сейчас, опять засмотрелась на розовые сердечки музыки ветра, - Танин подарок, а ведь сегодня я написала только четыре предложения для своего седьмого рассказа. Когда я его закончу, мне останется написать уже только 993, а не 994. И, когда я это сделаю, я напишу 1001-й. Он будет хорошим, знаю, и непременно понравится Лёне. И тогда, я подпишу его не Ariel, а своим именем.
