Щелчок

22-го - аванс и у Руси будет и необходимая сумма и время, чтобы купить себе новые джинсы ко Дню рождения. Может же человек, хотя бы раз в году, позволить себе безумный поступок?! Безумный, потому что это было настоящим безумием, указать продавцу на такие шикарные джины, натянуть их на себя, полчаса крутиться в них перед зеркалом: вид спереди, сбоку, - повернулись, еще раз: слева, справа, сзади. А теперь - я иду, стою, присела, танцую, позирую известному фотографу для фото на обложку журнала... О, я чертовски нравлюсь себе в них! И, только после этого, - спросить цену. Сколько раз она говорила себе, - сначала цена, потом - примерка! Часто и примерять не приходилось. То, что нравилось, всегда оказывалось самым дорогим. Продавец тут же предлагал товар в два раза дешевле, но, после выбранного, он казался настолько невзрачным, что операция "покупка" откладывалась на неопределенное время. Руся покупала себе двойной хот-дог и бутылку спрайта или фанты и устраивала себе "пикник" в ближайшем сквере. Походы на рынок с Лидой и Зиной, у нее вызывали головную боль. Лида примеряла все подряд. Первая кофточка - была слишком обтягивающей, зато вторая, - чересчур свободной. Рукава у третьей, были - "не той" длины, а четвертую, портил вырез. На пятой было слишком много шнурков, а шестая - ничего, да вот только стразы как-то слабо держатся, - как бы не отвалились... Продавец не обижался, понимая уже, что она ничего не купит, а только молился, чтобы очередная затребованная кофточка была последней. Но Лиде этого было недостаточно. Вымотав продавца, она принималась за подруг - Так мне купить или нет эту кофточку? Вроде бы неплохая, а? Ответить - "нет", - было бы самоубийством, и Руся с Зиной кивали, соглашаясь. Сняв кофточку, Лида еще минут 15 держала ее в руках, изучая каждый шовчик, и, отдавала продавцу завернуть. Девять раз из десяти, она успевала передумать до того, как он успевал это сделать, но, если уж что-то покупала, то возвращала товар продавцу, только в половине случаев и, не позднее следующего дня. Зина, в свою очередь, обожала поторговаться. Зарабатывала она в 2-3 раза больше, чем обе подруги (вместе взятые), но торговалась за десятерых. Выбрав понравившуюся вещь, она снижала цену, предложенную продавцом по своему усмотрению, а дальше, торг продолжался в сторону снижения цены продавца до Зининой. Если, в конце концов, она доходила до ее цены, - вещь покупалась. Если нет, - Зина являла собой маску уныния в течение недели. У Руси, как я уже сказала, была другая беда - что-то купить ей удавалось только тогда, когда она подходила к продавцу и сразу же оговаривала пределы стоимости вещи, которую искала. Если же она забывала это сделать, то выбирала что-то недоступное, а покупать другое - ей уже не хотелось. В общем, троица подобралась "еще та", и Руся поняла, что единственный выход - делать покупки одной. Придумывать различные отговорки для подруг, почему она не сможет пойти с ними, было даже забавно, и вскоре, она добилась своего. Теперь она была свободна от совместных походов на рынок. Но в последний раз, она опять допустила ошибку. И нехватало ведь только двадцатки. Конечно, она собиралась купить еще и свитерок, но уж без него можно и обойтись. А вот джинсы - серые, с обалденным рисунком по бокам, клеш, а талия настолько заниженная, что "они могли стоить гораздо дороже, - подчеркнул продавец, - Самая последняя модель. Такие - есть только у меня, другие еще не сориентировались". Послушать продавцов, - вам всегда идет их товар. И всегда подходит именно тот цвет, фасон и размер, который есть у них в наличии. Верить им, - раз и навсегда, - Руся отучилась, когда они пошли на рынок вдвоем с хозяйкой покупать себе куртки. Неля Васильевна была добрейшей женщиной и подтверждением правила, что хорошего - должно быть много. У нее было больное сердце, и она страдала одышкой. Подняться пешком на свой третий этаж, когда не работал лифт, - было для нее сложнейшим заданием, но по ровной площадке, эта пышечка передвигалась с просто космической скоростью. "Нет, я не люблю синий цвет" - сказала Неля Васильевна продавщице, которая, перегнувшись через прилавок, крутила перед ней яркую куртку огромного размера. "Ну, так давайте на вашу дочку примерим, - не сдавалась та, и, ловко пролезши под прилавком, оказалась возле них, - Вы посмотрите какая курточка! Капюшон можно отстегнуть и подстежку, тоже. Здесь - кулисочка, а вот здесь - шнурочек подтянем, и посмотрите, - как ей хорошо в ней! И я вам даже десятку уступаю, - соглашайтесь, не возьмете, - пожалеете, нигде вы такой курточки больше не найдете, да еще, - за такую цену!" Говорят, нахальным - легче живется. Жизнь этой женщины, определенно, была легче перышка. Не отвлекаясь на подробное описание типологии нахалов, замечу, что существуют среди них такие, - обижаться на которых совершенно невозможно. Выставляя их лохами, продавщица убалтывала их так вдохновенно, так ласково, словно нежная мать вразумляющая, неразумное свое дитя. Обидеться на нее - было бы так грубо, так нехорошо... Руся стягивала с себя куртку, в которой сама не заметила, как оказалась, почти смеясь. Почти, - потому что настоящий смех был дома, когда Неля Васильевна пародировала продавщицу. Они обе любили "слушать" Галкина и смотрели концерты с его участием столько раз, сколько их повторяли по телевизору, но "смотреть" - Руся любила только свою квартирную хозяйку. Та могла изобразить, кого угодно и Руся была уверена, что появись на сцене Неля Васильевна, - Галкин бы потеснился. Нет, эти джинсы она определенно купит. Можно было одолжить двадцатку у хозяйки и вернуться за ними в тот же день, но Руся никогда ничего не покупала в долг. Она подождет аванс, - пять дней, - это не так и много. В этом году она сделает себе особенный подарок ко Дню рождения. "День рожденья, грустный праздник..." - неправда, - никогда ее День рождения не был "грустным", - и этот не будет, хотя отмечать она его будет только с хозяйкой. С Максом они расстались две недели назад, но об этом она нисколько не жалела. Все, что было связано с ним, - было случайным. Не случайным - был только разрыв. У Лиды серьезно заболела мать и она, взяв отпуск, уехала к ней. То, что Зина не сможет прийти, - ее не удивило. И ничего страшного, - она купит курицу и торт, сделает целую кастрюлю оливье, - шампанское у нее уже есть, - и отметит этот День с Нелей Васильевной, которая относится к ней, почти как мать. Жаль, что День рождения не выпал на выходные, - она бы съездила домой. У нее было 3 дня отгулов, но, - уехала Лида, и начальница ее не отпустит. Руся не была дома уже полгода, и, полгода - никто не приезжал к ней. Отец все никак не мог отремонтировать их "развалюшку", потом, заболела Зоенька, и ремонт вообще отложили. Сейчас сестренке лучше, но на лекарства назанимали столько, что нескоро рассчитаются, так что... Ничего, Алла Викторовна отпустит ее домой в три, а не в пять и они с НВ переслушают все ее старые пластинки. По телевизору в этот день, как назло, совершенно ничего не будет, - Руся уже смотрела программку.

В городе постоянно велось строительство какого-нибудь нового объекта - "подарка дорогим жителям от любящего мэра". Мэр - по специальности, строитель, решил оставить серьезный след в истории города. К каждому большому празднику, при его содействии либо, непосредственном руководстве, в городе появлялось что-то новое, - церковь, сквер, музей, подземный переход с историческими картинами, выложенными мозаикой на его стенах, магазин, стадион, ресторан, киноконцертный зал и т.д. При всей своей нелюбви к политическим деятелям и административным работникам, Руся не могла не признать, что этот, занимаясь раскруткой своего имени, действительно, приносит пользу городу. Особенно ей понравился киноконцертный зал, который назвали "Листопад". Когда его строили, она, возвращаясь с работы, часто предпочитала пройти пешком 4 остановки, чтобы посмотреть, как он вырастает. "Зал рассчитан на 1500 зрителей, и наш город, наконец-то, сможет приглашать звезд", - писали в газетах. Руся дождаться не могла, когда его откроют, но, - ее ждало разочарование. Первой звездой, выступившей в новом зале, был сам Киркоров. Еще приезжали Аллегрова, Пугачева, Меладзе, Руссо, Глюкоза, Галкин, ВиаГра, Леонтьев и другие... но, цены оказались очень высокими. Руся не сдавалась месяца два, - увидев новую афишу, она подходила к кассе и спрашивала, почем билеты. Да, она надеялась, что когда-нибудь, услышит цифру, которая бы не превышала наличность в ее кошельке. Цены на билеты разных исполнителей отличались, но всегда оставались достаточно высокими. Наконец, она сдалась, и проезжая мимо "Листопада", даже не смотрела в его сторону. Полгода, или больше? Она почти забыла о его существовании, а, сегодня, опять идет мимо него. Меняют асфальт, и транспорт идет в объезд. Можно было сесть на "пятерку", и объехать полгорода, прежде чем троллейбус вывезет ее на Зыгина, но, лучше прогуляться пешком. Так будет гораздо быстрее. Листья на крыше "Листопада", были такой же формы, как след от ожога на ее руке, а вечером, когда включали огни, по оригинальному замыслу художника, создавшего их, они, красно-оранжево-желтыми цветами соскальзывали с крыши вниз, к земле. Это была сказка. А сказка - это то, пройти мимо чего, Руся не умела. Иногда, увидев Сказку, она только улыбалась ей, замедляя шаг, а другие сказки выхватывали ее, как намагниченные удочки рыбку (есть такая детская игрушка) из реальности. Она смотрела на Сказку, и не существовало ничего вокруг, кроме Сказки, и ее, Руси. Иногда, не существовало даже и ее.

Алла Викторовна попросила задержаться ее сегодня, пообещав оплатить сверхурочные в двойном размере. Это было более выгодное предложение, чем приплюсовать время к отгулам. Отгулы было легко заработать, а вот использовать, практически невозможно. Конечно, деньги ей пригодятся больше. Уже стемнело и с "Листопада" начался "листопад". Тумба с афишами подсвечивается и плавно поворачивается, глядя на Русю то глазами Гарри Поттера, то, веселой КВН-овской командой "95-й квартал"...и... крупными буквами - "РУСЛАНА". А ниже, меньшего размера - "Дикі Танці". Вот это да! Они с Нелей Васильевной до двух ночи сидели перед телевизором, когда транслировался финал "Евровидения". Хозяйке понравился грек, а Русе - хорват, но обе они болели за Руслану, свою певицу. Когда "Украина" опускалась на вторую и третью позицию, - задерживали дыхание, а когда, - поднималась на первую, - радостно переглядывались, не говоря, впрочем, друг другу ни слова, потому что много еще впереди было не проголосовавших. Только за несколько стран до конца голосования, они решились громко озвучить свою уверенность в победе. И вот, Руслана приезжает к ним! Ее знаменитая тезка дает концерт накануне ее Дня рождения... О, Руся только узнает стоимость билетов... Но, может быть, лучше - не спрашивать? Руслана - победительница Евровидения, и билеты, наверное, будут дороже, чем были на Руссо или Киркорова? Но, нельзя же быть такой нерешительной! 27-го мая у нее День рождения, а 26-го - выступает Руслана, и... если она не решится сейчас, то на другого артиста, тем более не пойдет. Если билеты будут до... Нет, она не станет ничего загадывать.

В "Листопаде" была довольно странная система продажи билетов. Информация по их стоимости, охранялась, как государственная тайна. Возле кассы висели афиши, из которых можно было узнать только, кто приезжает и когда. Теперь, появился еще и план зрительного зала, напечатанный на дешевой бумаге блеклыми красками. Беседа с кассиром велась в интонациях и с мимикой, которые, скорее бы подошли для встречи двух секретных агентов:

- Скажите пожалуйста, сколько стоит билет на концерт Русланы?

(Телефонный звонок) Извините, одну минуточку...

(По телефону:...да... 26-го... в 19.00... от 120 до 170...) и, уже Русе, - есть билеты за 120.

(Безумие, конечно, да ничего, - джинсы подождут)

Дайте мне, пожалуйста, за 60, только поближе к центру!

Да какое, - поближе? Я же вам говорю, у меня несколько билетов осталось, - все с краю.

Русе показалось, что билет она получила, почти что бесплатно. Это чувство, однако, быстро исчезло. Самое главное, чтобы об этом не узнала Юля. Вот уж кого не язык, а помело. Откуда Юля все обо всех узнает, Руся не знала, да и остальные, - тоже. Но, не было ни одного секрета, который оставался бы таковым, при Юлином приближении. Еще хуже было бы попасться на зубок Тамаре Васильевне. Если бы не эти две, - у них был бы замечательный коллектив, но тем удалось установить свои правила:

-Ой-ё-ёй, да что же это такое, - стонала Тамара Васильевна, и, - они перестали собирать по двушке на подарок имениннику.

-Ничего себе, - вторила ей Юля, и Валентина Ивановна, уходя на пенсию, получила от коллег на память... коробку конфет, которую тут же распечатала и добавила к щедро накрытому столу. Собранные деньги, никто у Олечки на забрал, кроме Тамары Васильевны и Юли, и их отдали новорожденной пенсионерке, когда последние отвлеклись на упаковывание для себя оставшихся после банкета бутербродов.

-Да... в наше время и с нашей зарплатой, не все могут себе позволить покупать ветчину, вздыхала Тамара Васильевна, откусывая от половинки двойного бутерброда, предложенного ей Олечкой, и та, давясь второй половинкой, смущенно оправдывалась, что ветчину для нее купила мама.

"С нашей зарплатой, покупать ветчину, могут действительно, не все", - мысленно улыбалась Руся, когда Тамара Васильевна попросила помочь ей в переводе инструкции к микроволновке, зная о том, что ее подруга Зина, - учительница английского.

Это моя соседка купила, - добавила Тамара Васильевна, словно забыв о том, что ее соседка, - это "полоумная старушенция, которая на хлебе и воде сидит, а своему коту - Вискас покупает". Что же она, для кошачьих консервов LG купила? - изумлялась такой откровенной лжи Руся. Ей было абсолютно безразлично, что Тамара Васильевна купила микроволновку, но было очень противно слушать подобное вранье. Может быть, она думает, что я должна непременно ей завидовать, поэтому и сочиняет все эти небылицы? - предполагала Руся, пытаясь понять коллегу. Если кто-нибудь из них узнает, что я иду на концерт, - они меня съедят вместо Вискаса, - подумала Руся... Пусть только попробуют, - решила она наконец, - пусть только заикнутся, и я выскажу им все, что я о них думаю.

Кто за нее порадовался, - так это НВ. Будь я лет на десять помоложе, - непременно пошла бы с тобой. А ты и молодец, что решилась. В мое время, конечно, - девушки не ходили на концерты... так, чтобы самой, без молодого человека, но... сейчас все иначе. А он хотя бы не очень поздно заканчивается? Не то я волноваться за тебя буду. Ты же знаешь, ты мне, - как дочь.

И это не было преувеличением. Бездетная и почти безродная (у нее была племянница, которая "появится в этой квартире только тогда, когда получит ее в наследство", - горько шутила НВ), Русина хозяйка привязалась к ней всем сердцем и очень заботилась о девушке. Ничего себе, самостоятельная жизнь называется, - притворно вздыхала Руся, все же не желая отказываться от вкусных пирожков с разнообразными начинками и переезжать на новую квартиру. Первая хозяйка, у которой она снимала комнату до того, как познакомилась с НВ, была просто горгоной, а вот с НВ, они поладили сразу. Руся жила у нее вот уже три с половиной года, и ни разу не задумывалась о переезде.

Среда была сумасшедшей, но купленные курица и торт уже лежали в холодильнике, а овощи в оливье - пропитывались майонезом, когда Руся примчалась к "Листопаду". На площади перед зданием было много людей, так что, она не опоздала. "Вы знаете, что концерт перенесен на восемь? - уточнила мягким голосом билетер, - может быть, не будете заходить сразу, погуляете, ведь до восьми еще долго ждать..."

Ничего себе! А она так спешила, чтобы не опоздать. Даже поесть не успела. Ложки две салата съела, пока готовила, и утром - бутерброд с кофе. Вот и все за целый день. Обедать решила не идти, чтобы не задерживаться после работы, и просидела весь перерыв. И вот, - пожалуйста! Уставшая, голодная и ждать на улице целый час. А здесь еще и прохладно. Можно, конечно, вернуться домой... но, не хочется. Лучше, куплю что-нибудь в буфете, решила Руся, и зашла вовнутрь.

Звучала приятная джазовая мелодия и, по холлу прогуливалось несколько пар. Человек 20 сидели в мягких креслах и развлекали себя и окружающих, как могли. Несколько малышей старались не бегать вокруг толстых колон, очень... старались. Мальчик лет девяти, нашел узор на полу подходящим для оригинального танца и сосредоточенно кружился в нем, импровизируя. Руся купила спрайт и свою любимую молочную шоколадку и приступила... как бы это назвать? - пожалуй, - к ужину. Соседка справа, оказалась весьма тактичной, - заметив Русину нерасположенность к беседе, она перешла на монолог и, даже не пересыпала его требующими участия, разделительными - "не так ли?"

К восьми - зрителей заметно увеличилось. Не найдя мест в холле, они направились в зал. Еще через четверть часа, он был полон наполовину. Панджаби и Шакира сменили расслабляющий джаз и, к половине девятого все проснулись. Раздался первый звонок, и те, кто оставался в холле, поспешили занять свои места. Минут 17 не происходило ровным счетом ничего, и вдруг, сцену залили огни. Медленно и гордо, на сцену вышел балет и растянулся по ней цепочкой. Публика "зашлась" в аплодисментах. Уставшие от полуторачасового ожидания, ладони зрителей, дружно разминались мощными хлопками. Вслед за балетом, вышел торжественно одетый мужчина, и... извинился от имени Русланы и балета. Вы видите, - продолжил он, - балет уже здесь, мы ждем только Руслану. Самолет с ней, только что приземлился в аэропорту. Через 15-20 минут концерт начнется". Публика печально заукала. Некоторые пошли в буфет согреться и подкрепиться, но большинство, решило подышать свежим воздухом. Площадь перед зданием утонула в толпе, и проезжающие мимо автобусы и троллейбусы сверкали в ее сторону удивленными глазами. Билетеры еще стояли на дверях, но проверять непрерывно блуждающую мимо них публику устали, поэтому, когда Руся вернулась в зал, она заметила, что число зрителей существенно возросло. Теперь, зал был заполнен примерно на 4/5. Все ждали Руслану. "Я не могу без тебя..." - убеждал кого-то своими словами Меладзе, сменивший зарубежных исполнителей. То же, но уже на деле, - доказывал любимой певице зал. Руся посмотрела на часы: полдесятого. Все же, вопрос оставался открытым "ну зачем это ей, ну зачем?" - недоумевал вместе с Русей очередной певец. По залу пополз слух, что "звезда" уже здесь и ее гримируют. "Ее что, в самолете не могли переодеть и накрасить?" - хихикали позади Руси подростки, которым каждые 15 минут звонили озабоченные родители, желая узнать, скоро ли закончится концерт. На что им устало повторяли: "да он еще и не начинался". Все в зале уже перезнакомились друг с другом, поэтому, гул стоял невообразимый. Слева от Руси, сидела тихая молодая женщина, - жалобы ее на происходящее, были едва слышны, и на жалобы почти не похожи, скорее, - констатация факта. "Надо же, а я так спешила, даже такси взяла, - опоздать боялась" - посетовала она. Живя на окраине, в частном секторе, ей приходилось, по дороге от остановки, проходить довольно мрачные места и она побаивалась. Встречать ее было некому и, где-то в полдесятого она ушла. В том же ряду, за ней, сидели две подруги почтенного возраста. Одна из них, свободная в своем полете завсегдатай культурных мероприятий, которые происходили в городе, демонстрировала второй, толстенькую стопку разных билетов. Мысли второй - были заняты мужем, и она была невнимательна - взяв из рук подруги билеты на концерты, которые посетила та, она нет-нет да и отводила от них взгляд. "Ты не знаешь моего Петю, - он спать не ляжет, пока я не вернусь, он ужинать без меня, один, - не станет! Он же меня всегда ждет... Мы все... и всегда - только вместе!" - повторяла и повторяла она, не обращая должного внимания на портрет Кудлай на билете от ее концерта, игнорируя забавную марку из дифракционной фольги на билете Аллегровой. Вскоре, "Петина жена" пришла к уверенному сожалению о том, что поддавшись уговорам подруги, отправилась на концерт, оставив мужа скучать дома. Двое их сыновей выросли и, закончив институт, обзавелись семьями и работой в другом городе, там же где и учились. Пока были студентами, приезжали на каждые выходные. Теперь, - реже, только по праздникам. Первое время, они с мужем сильно скучали за детьми, а потом, - заново открыли для себя друг друга и им стало легче. Оказалось, что книги, для которых появилось время, им нравились одни и те же, а, выбирая телевизионные программы им было не сложно договориться о том, "кто сегодня выбирает канал". А некоторые из них, они могут смотреть только теперь, когда остались вдвоем, без детей. Да... "такого" в их время не показывали, и... "Жду еще 10 минут, и ухожу домой!" - решительно заявила Петина жена.

"Я вже чула цю пісню", - проснулась сидящая перед Русей, десятилетняя девочка, которая поджав под себя ноги и зарывшись в пушистую красную кофту, не подавала голоса где-то с полчаса. На концерт она пришла восторженная, и каждые пять минут дергала за рукав мать: "Ма, я дуже-дуже люблю Руслану! Я так тобі вдячна! Я тебе люблю і Руслану!" А мама - все сожалела о том, что они легко оделись. Несмотря на скопление народа, в зале было прохладно, а одетой еще легче, чем дочка, женщине просто нечего было с себя снять. Она прижала ребенка к себе, пытаясь согреть, и у Руси перед глазами замелькали сцены из старых фильмов о войне, о беженцах (впрочем, это могли быть и кадры из новостей). Руся тоже замерзла и решила побродить по зданию, чтобы рассмотреть его получше. Она изучила каждую мозаику, каждую скульптуру в холле, - заняться было совершенно нечем. Многие пришли с фотоаппаратами и щелкались где только можно. Вспышки сверкали со всех сторон, но, когда ее ослепило на выходе из туалетной кабинки, Руся решила, что это глюк от голода, холода или усталости. "Держи! А теперь, - ты меня, только подожди, я челку поправлю", - суетилась девчушка лет 14, передавая фотоаппарат подруге. Стены были зеркальными и, возможно родственники и подруги, которые будут восхищаться снимками, и не догадаются о том, куда ведут белые двери, за лицами девочек.

Тогда как в зале вновь, - ложная тревога. Включили освещение. Разноцветные круги и треугольники, звезды и сердца мечутся по сцене в поисках того, на ком они могли бы остановиться. Напрасно. Сцена пуста. Через несколько минут - гаснут. Девочка в красной кофте аккуратно держит два билета. На них - портреты Русланы. Она рассматривает их, прикасаясь к ним очень осторожно. Несомненно, что она знает цену этих двух глянцевых прямоугольников. Она держит их в левой руке, а пальцы правой угрожающе соединяются. "Бах" - раздается громкий щелчок. Бумага плотная, - вряд ли на ней остался хотя бы слабый след от детского ноготка. Но девочке уже не обидно. Она отдает билеты матери и снова пытается завернуться в снятую кофту. Одна их поджатых ног все время выскальзывает и это занимает ее еще на несколько минут. Вот и все. Из-за кофты выглядывает только голова. Но шерсть щекочет подбородок, и она вертит головой еще минуту. Наконец, все в порядке. Девочка закрывает глаза и зевает. Но тут, опять сползает кофта...

Руся понимает, что на самом деле, щелчок по носу получили они, зрители, и она в том числе. Она уже считает, что лучше было сдать билет и уйти домой. Ей тоже хочется спать и она жалеет, что не может ни подтянуть ноги - ни забросить их на свободное перед ней кресло. Колени упираются в него, и она даже не может сползти чуть ниже. Почему здесь такое узкое расстояние между рядами? - скачут ее мысли. Ах да, чтобы мест было больше, чтобы можно было больше билетов продать... Но, почему билеты такие дорогие? На места перед ней, через ряд, билеты продавались по 90, но на ее ряду, по центру, свободны несколько мест. Наверное, билеты на эти места, никто у кассира не выпросил - понимает Руся, увидев, как те, кто купил билеты за 90, с краю, указывают друг другу на эти свободные места. Когда начнется концерт, я туда пересяду, - решает Руся и выходит в холл - размяться.

Ура! Она успела отхватить последний батончик с орешками! Мужчине, подошедшему на секунду позже, ничего не остается, как купить одну из двух больших шоколадок. В буфете теперь - одна, плюс полбутылки шампанского. Веселые продавцы складывают коробки и уносят - продано все. ShugarBabes поют о глупых парнях, а на сцену идет дым, - замедленная проверка спецэффектов. Что дальше? На дым уже почти никто не реагирует, - на-до-е-ло!

Веселая компания, разделенная двумя рядами, т.е., объемом кошельков, пытаются пообщаться, не покидая своих мест. "А может, подойдем к администрации и договоримся концерт на завтра перенести? Придем, прямо с утра и еще посидим, - звонко хохочет блондинка, - мне даже понравилось здесь, - весело!". Но, может быть еще веселее, и она что-то говорит соседу, который тут же вскакивает и живо движется к выходу, раскрывая на ходу портмоне. "Надеюсь, ей достанутся шампанское и та шоколадка", - добродушно желает Руся, слизывая с пальцев остатки своей.

"Я прошу прощения, - поворачивается к сидящей рядом с Русей почтенной даме, стеснительная молодая женщина в полосатом костюмчике... Она, наконец, преодолела свое смущение, и, после того, как выслушивала минут 30 причитания дамы своей подруге о том, как ей срочно нужен водитель для одного дела, - протягивает ей, вырванный из записной книжки листочек:

"Это мой знакомый, он водитель, - объясняет она, - Вы можете ему позвонить... Только, Вы извините, что я к Вам так, прямо обращаюсь..."

Какое там! Раздраженный басок дамы сменяется игривым хохотком, - "Ну вот, пусть концерт не посмотрела, так зато водителя нашла!"

Почти все вокруг настроены добродушно. Раздражение таинственным образом прошло, а возможно, - все слишком устали. Нервозность создает только перепалка одной пары, сидящей недалеко. Мужчина слишком долго ворчит на то, что он выбросил столько денег, а теперь сидит как идиот три часа и ждет концерта, который, даже неизвестно, - состоится ли. Он - не поклонник Русланы и, еще в семь часов, когда сказали, что концерт переносится на восемь, предлагал жене сдать билеты и уйти. Женщина долго слушала его молча. Но, возможно, дома, она выслушивает его брюзжание дольше? А может быть, он просто не привык думать о ней и не догадался, что она тоже на взводе? Или, просто не решался встать и уйти? Когда его жена не выдержала очередного упрека, - он так и сделал. Увидев его спину, женщина тоже поднялась, но тут, ее муж обернулся. Его ухмылка была крайне неприятной. Ее ответная, - гораздо мягче. Женщина передумала и села.

Конечно, мне надо было уйти, - подумала Руся. Сразу... в восемь... или в девять? Но, уйти теперь, в десять, просидев здесь несколько часов?

Я хотела пойти на концерт Русланы...

Сижу здесь уже три часа и теперь, - уйти?

Ведь если сдам билет, - второй раз не куплю.

Завтра - День рождения и ничего приятного, кроме этого концерта …

Даже учитывая "звездную болезнь", - опаздывать на три часа - чересчур!

Завтра рано на работу, а когда концерт начнется, - даже неизвестно...

Да и начнется ли?

Руся приняла решение и успокоилась. Каким бы ни был финал этого дня, она его увидит. Словно дождавшись, когда Руся отбросит все свои сомнения, зазвенел долгожданный... еще и еще! - Три раза. Три! Мальчик лет 12-ти забежал в зал и, пробираясь мимо Руси к своему месту, кричал родителям - "Я видел как она приехала на белой машине! Она здесь!" Его родители начали потихоньку будить близнецов, спящих на их коленях. В зале было уже тише, но все же, достаточно громко. Тем не менее, некоторые малыши, сумели заснуть. Теперь их будили. И вовремя. Через минуту грянула очень энергичная музыка. Звук включили на максимальную мощность и, ничьи секреты уже не долетали до посторонних ушей.

Послесловие для тех, кто знает, как должны заканчиваться все истории...

Концерт был хороший. Яркий, живой, хотя и очень краткий - чуть больше часа.

Концерт закончился и все разошлись по домам. Кажется, Руся уснула до того, как прикоснулась к подушке. Но, утро наступило сразу же, после того как она заснула, поэтому ей тут же пришлось и вставать. Рабочий день прошел спокойно, Алла Викторовна свое обещание сдержала и, в полчетвертого, Руся была дома. Они с Нелей Васильевной накрыли на стол, и, оставалось только достать из холодильника шампанское. Руся открыла дверцу... и услышала щелчок и хлопок. Она сразу же поняла, что это, и, через несколько секунд, была на балконе, а еще через одну - наполовину, - "за". Там, внизу, возле поблескивающей в последних на этот день солнечных лучах, стояла...