Из уничтоженного дневника:
"Я люблю Тебя,
а это значит
то, что ты
никогда не умрёшь"
Всё состояние свое, истратив на подарки,
ночуешь на сырой земле, под днищем старой барки.
Коль изловчишься угадать движенье юркой рыбки
прутом, заостренным ножом, и избежишь ошибки,
то будешь крепко ночью спать,
а нет, - так звёздочки считать.
В лохмотьях страшных, с бородой,
тебя узнала я, друг мой,
по блеску черных смелых глаз -
твой дух ослаб, но не угас.
Есть двести у меня монет,
и выхода иного нет:
в пятнадцать раз их увеличив,
не выходить чтоб из приличий,
вернешься ты. Я буду ждать.
Но берегись их потерять!
Когда потратишь снова ты все деньги на подарки,
когда браслеты и цветы мне принесёт хозяйка,
надежд последних лепестки осыпятся с букета,
и не смогу тогда я жить на белом свете этом.
Что стоит жизнь моя тогда, когда бесценная твоя
опасности подвержена и обществом отвержена?
Когда не ложь любовь твоя -
беги в далёкие края.
На свадьбу денег собери
и, сколько нужно, заплати
чтоб стала я твоей тогда
и рядом быть всегда могла.
Прошу, чтоб Дух хранил тебя, и ветер слал попутный
когда одна, опять одна, я просыпаюсь утром.
Четыре года без тебя, любуясь Хризантемой,
её целую и тоска пронизывает тело.
И длиться будет целый день, не прерываясь, сказка -
всё о морях и кораблях узнает сероглазка.
И на лелеющей волне мечты завороженно,
меняет цвет её душа на истинный, - зелёный.
Когда же бедная она, устав, сомкнет ресницы,
придёт ко мне сестра- луна, расскажет небылицу:
что ты давно живешь с другой, в стране далёкой, жаркой,
её ласкаешь через ночь и даришь ей подарки.
Что не вернёшься никогда - ни днями, ни годами,
и вечных острие разлук проходит между нами.
Сестре не веря, - прочь гоню, ведь не угасло пламя,
но, до утра почти не сплю, отравлена слезами.
Пусть писем ты давно не шлёшь, но я твоя, как прежде,
пока я чувствую любовь - жива во мне надежда.
Луны лимонное вино сочилось к нам сквозь ветки,
а ты подбрасывал, шутя, три желтые монетки:
"Когда нам Дух подарит Ян - начнём игру Дракона,
но, если Инь черту прервёт, то выбор за тобою"
А ветер тени разбросал по бледной влажной коже,
и лепестки тайком унёс, что устилали ложе.
Хотела отыграться я, но, снова проиграла,
и все желания твои той ночью выполняла.
Не знаю я, - как вышло так, и был ли в чём обман, -
подбрасывала так и сяк, - всё получалось "Ян".
Но, не в обиде на тебя, за выбор твой нескромный,
желание, избрав себе, - ты и моё исполнил.
Был сладким бесконечный миг под полною луною,
но, вдруг - его сменил твой крик и солнце надо мною.
Ты время долга пропустил, и враг твой, сослуживец,
такой момент не упустил - как истинный ленивец
он замер у моих ворот и, видно сразу, - не уйдёт.
Тебя он выследил и ждёт, чтоб опозорить, - идиот!
Его улыбку ты смутил, ударом сотым палки.
Когда б не враг тебе он был - мне было б его жалко.
Но, что же делать будешь ты? Хоть бледный, но спокойный,
справляясь с мускулом щеки, ведешь себя достойно:
прошенье об отставке все, обосновав причины,
выводишь кистью на листе - о, истинный мужчина!
Твоё посланье прочитав, начальник службу удивил:
"Не ценит этот муж себя" - и, увольненье отменил.
"Когда бы были все как он, - он головой качал, -
уйти я смог бы на покой и пил неспешно чай"
Луна на небе.
Ты ненавидел, любил
Отражение.
Нарисуй мне душу свою,
чтоб тебе, наконец, стало ясно,
почему я её так люблю,
отчего называю прекрасной.
Повтори отраженье из глаз,
глаз моих - на листочек бумаги,
и увидишь себя. В этот раз,
разыщи в себе каплю отваги.
Сотни лет повторяются сны,
а тебе не хватает мгновенья,
чтоб коснуться душою души
и начать новый круг сотворенья.
Ни как мурлычут под луной танцующие тигры,
ни как к дракону льнёт дракон, и все другие игры, -
ты не поймёшь. К чему они? Что значит цвет картины?
Слепой не видит их, ему, в них не нащупать линий.
Я так мечтала о другом: уютный садик, мы вдвоём,
ночным, укрывшись серебром, двойную песню Ю поём.
Как были счастливы и рады, когда-то вместе Ло и Си,
Так мы с тобою нежность взгляда и смысл, от времени б спасли.
У-ци в Инь/Ян искать науку, мы постигали б день за днём,
а ночью, небо нас дарило, за все находки, - звёзд дождём.
Но, в гневе удочку сломав - ты допустил ошибку -
не приплыву теперь к тебе я в полночь лунной рыбкой.
Скорее наша Хуан-хэ слезой прозрачной станет,
чем счастье женщине своей, такой глупец доставит.
Моя любовь к тебе навек пустила корни,
распространившись в каждой клеточке моей,
Ты можешь всё забыть, но только, помни:
нет никого тебя мне ближе и родней.
Моих желаний избежать не можешь
ты потому, что все они твои.
Их в одиночестве печальным волком гложешь
и отрицаешь со-участие любви.
Хотела я с небес к тебе спуститься,
и стать твоею женщиной земной,
но ночи промелькнули вереницей,
а я осталась прежнею, Луной.
Я знаю боль и страх твои, сомненья,
и знаю всё, что чувствовал и как.
Ждала зачем? - сама не знаю, воскресенья...
а всё рассыпалось и превратилось в прах
Хочу грозы и туч чудесных,
и НЕ хочу скрывать огня.
Желаниям в груди так тесно,
так нехватает им тебя...
Пусть соловьиных ожиданий,
кукушка не отменит скерцо
и не узнает расставаний
тебе так преданное сердце.
Когда же, милый, ты захочешь,
чтоб ото всех любовь я скрыла, -
приду к тебе на берег ночью
и до утра нас спрячет ива.
Во времени находим мы пространство,
В котором после смерти будем жить
И ищем столь родного человека,
Чтоб вечность не наскучило любить.
Чтоб всё из бестолкового, смешного,
И глупого, приобретало смысл,
Чтоб обрывало надоевшие основы,
И отпускало нас в восторженную высь
Где нет любви, мечте и нежности предела,
Где всё цветёт, поёт, и прославляет ВСЁ,
Где всё как ты хотел, и так, как я хотела,
И нам там быть мешает только "но".
"Но" для тебя и "но" моё не совпадают,
Но нам не быть с тобой ни здесь, ни там, - нигде.
И вишни цвет от слов твоих тихонько тает
И все надежды забирает на земле.
Что ждать нам в вечности, когда не изменили
И не изменим мы решение своё?
К чему нам вечность, если в жизни мы любили,
Но не узнали, как любили и кого...
Доброй, нежной, терпеливой
буду я тебя любить
целый месяц. В полнолунье
убегу тайком повыть.
Для тебя луна - по лужам,
для меня - на небесах.
Отчего-то ты мне нужен
в неистраченных словах.
Ты их тоже знал когда-то,
но теперь, не веришь в них
и я в шкурке полосатой,
свой делю с луною стих.
Слов не найдя в ответ злословью,
рассталась духом я с земным,
но ты вернул меня любовью,
прикосновением своим.
Так кровь во мне разогревая,
старался голубой дракон,
что через лёд - дыханье мая
пробилось в мой застывший сон.
Теперь жива я, и быть может,
твой иероглиф на спине,
мой, изменив рисунок кожи,
поможет измениться мне.
Если солнце тебя вдруг ласкает,
если ветер обнимет тебя,
если дождик тебя поцелует,
догадайся, что все они - я.
Если с белой отметиной кошка
ненароком коснется хвостом,
это - кошка, но всё же, немножко,
в кошке этой, мы с кошкой вдвоём.
И когда рано утром синица
посвятит тебе долгую песню,
бросить нам не ленись горсть пшеницы -
для тебя я старалась с ней вместе.
В постоянно-изменчивой яви
как я долго искала Тебя!
Только, Вы... Вы меня не узнали...
Значит, все ОНИ будут НЕ Я.
